Друг, душевный друг
Если бы места описывали как людей, то это был бы старый, немного уставший от жизни, но повидавшие в ней многое, надежный и верный друг. Он с тобой, он тебя прикроет, поддержит, обогреет, даст отоспаться и отдохнуть, попить не торопясь глядя куда-то в жизненную даль горячего чая с молоком, густым обязательно, обжигающим губы. Он — как тихая гавань, куда время от времени прибываешь, останавливаешься, подумать о своей жизни, о жизни в целом.
Зовут моего друга — Аэропорт г.Алматы. Старый добрый друг с волнистой крышей волос и влажным воздухом вокруг — теплым испарением лета или промозглой, густой и серой сыростью зимы.
Однажды у входа, возле громоздкой бетонной урны стоял и одиноко курил любимец советского кино и исполнитель «Мои года — мое богатство». Такой же красивый, благородный и по-грустному задумчивый Буба. Вроде так называли родные и близкие Вахтанга Кикабидзе. С годами многие люди утрачивают былую привлекательность, но этот человек, несмотря на седину, сухость тела в черной кожаной куртке, олицетворял собою прекрасное и забытое слово «Ақсақал».
Да, это было после тех самых событий, которые затронули и Тбилиси и Киев. Человек со стержнем. Люблю таких.
Он стоял скромно, не привлекая к себе внимая, как и я, возможно, внутренне разговаривая с аэропортом, городом, где мы бывали изредка. Он курил, а я просто наблюдала из далека, фотографируя или снимая на пленку памяти ценные кадры.
Будучи студентом и дипломатом я часто и много останавливалась именно в этом аэропорту. Порой на целую ночь. Тревожить родственников не хотелось, звонить друзьям тоже, идти в близлежащую гостиницу тем более. Поэтому, со временем я изучила каждый угол, каждый магазинчик и его ассортимент, каждое сиденье и по имени знала местных продавщиц.
Мы знакомились медленно, но верно. У нас появились общие ритуалы. Взять чай — зеленый или черный с молоком, в зависимости от времени года и настроения, на первом этаже, пирожок или два — с картошкой, капустой или яйцом и луком, а иногда старые советские пирожные — вроде вафельных трубочек с вареной сгущенкой и пойти со всем этим добром на «балкон» на втором этаже. Не совсем балкон, и не терраса, скорее мост — крепкий и открытый небу, и распивать там свой чай, неторопливо наблюдая за суетой вокруг. Второй набор включал чай и сигареты, что в последствии изжило себя, так как с пагубной привычкой студенчества удалось распрощаться.
Крайне не удобно было спать на металических сиденьях, подперев голову верхней одеждой или рюкзаком, но со временем можно привыкнуть ко всему. Даже шумные азиаты и снующие вокруг пассажиры не мешают тебе предаться сладкому сну.
Я была в разных аэропортах. И фешенебельных, вроде выстланных белым ковроланом имени Гейдара Алиева, и торгово-развлекательных с концертами и представлениями, как Инчен, так и абсолютно невыносимых — с отсутствием сидячих мест и разбросанными по всему Пекину терминалами, но нет роднее и ближе моей душе, чем алматинский.
Есть в нем какая-то теплота, какой-то уют. А, возможно, это ощущение соскучившегося по домашним мантам и бешу студента «Я дома!» Да, стоит пожить какое-то время за границей и, окажись, в любом городе, в любом захолустье родной страны, ты знаешь, что «ты дома». Без денег, телефона, без ничего, ты найдешь свой путь домой. Из Алматы в Караганду, из Атырау в Семей, из Кордая в Петропавловск — ты найдешь свой путь домой. Дома — это дома.
Аэропорт Алматы — исчезающая культурная достопримечательность. Еще немного и он станет мало узнаваемым для меня. Лишь воздух вокруг, деревья и привычные здания со шлагбаумом будут напоминать мне о старом друге. Уйдут родные мне магазинчики на первом этаже с чаем в сто-пятьдесят тенге и пирожками. Появится что-то новое, вроде Ocean Basket вместо любимой Солянки. И буду я брать кофе Starbucks или Costa, какой-нибудь круассан или сэндвич и выходить на свой любимый, крытый уже балкон. Надеюсь, он останется. Да и часто выходить не получиться. Досмотр багажа заставляет задуматься, есть ли смысл идти за второй чашкой чая.
Но есть из нового много красивого. Цифровые плакаты с видами на Қайынды и клыки Бозжира, глядя на которые ты внутренне улыбаешься и говоришь себе «я там была», погружаясь в воспоминания. Отремонтированные уборные или публичные туалеты, как мне привычнее называть их. А еще мужчины, встречающие своих близких с цветами. Есть и женщины и дети, но взор всегда падает на мужчин. Вот стоит, казалось бы, грозного и серьезного вида үлкен кісі с букетом роз и ты думаешь «интересно, кого он встречает?». Раньше, в мое детство и студенчество, увидеть мужчин с цветами на платформах вокзала или у выхода в аэропорту, была большая редкость. Мужчины стеснялись и цветы были строго для «1 сентября», «25 мая» и «8 марта».
Однажды в аэропорту имени Хиуаз Доспановой (о какая прекрасная традиция называть аэропорты именами достойных женщин!) я стала случайным свидетелем мини-тоя. Вместе с другими пассажирами рейса Астана — Атырау прилетел юный спортсмен, выигравший накануне чемпионат мира по самбо, дзюдо, борьбе… этого мы так и не выяснили. Немного стесняясь, но уже понимая, что его ждут, он развернул свой флаг, наш флаг если точнее, наш красивый бирюзово-золотистый флаг, повесив на плечи, и вышел вместе с нами в коридор из живых людей с красной дорожкой. Шәшу из конфет летело на нас со всех сторон, музыка — домбыра, баян заиграли громко и торжественно, бабушки в белых платках и велюровых камзолах с оттянутыми от тяжести серег ушами наперебой зацеловывали испугавшегося мальчишку.
На улице, в ожидании своего коллеги, мы с водителем, Бауыржан Аға, лицезрели заметно увеличившуюся процессию, теперь включающую операторов и журналистов, девушек в высоких саукеле, громко посредством микрофона поздравляющую триумфатора, медленно раскачивающегося на белом высоком коне. Все как полагается: шапан жабты, ақ боз атқа мінгізді. Светловолосый, худощавый мальчик — қарапайым қазақтың сары баласы светился от счастья.
Вот какой насыщенной бывает жизнь аэропорта. Сколько судеб, историй, трагедий, встреч и прощаний пересекаются в одном месте. Сколько воспоминаний, эмоций и слов хранят в себе эти суровые здания. Признаний в любви, безмолвных расставаний, надежд и пожеланий на выздоровление, побед и потерь, поцелуев родной земли, выпитых горьких бокалов, тяжелых и искренних разговоров, знакомств, возможно, рождений и смерти, простой работы, катастроф и несчастных случаев, предложений руки и сердца, оставленных позади жизней, начатых заново жизней…
Старый добрый друг. Мудрый хранитель людских тайн. Он всегда встречает тебя, как может, как умеет, но всегда с теплом и открытыми объятиями. И нет для меня места во всей Алмате, со всеми ее красивыми горами и реками, фонтанами и парками, любимыми улицами и ресторанами, места дороже и ближе чем мой аэропорт.
